В три часа ночи он получил условный сигнал, встал, надел штаны, ботинки и свитер, тихонько звякнул ключами и вышел из квартиры. В комнате мерно гудел включенный компьютер, весело светился зеленым цветочек аськи на мониторе, рядом с клавиатурой подсыхал надкушенный бутерброд и легкий пар все еще подымался над большой чашкой красного чая. Из колонок, как всегда, доносился Бах, и лампа под потолком горела, как каждую ночь до того. А он встал, оделся и вышел в темноту улиц. И никогда уже не вернулся. Никогда.