Машина осталась далеко позади, у самой дороги, темная и безжизненная. Две фигурки прошелестели в высокой траве, обогнули кусты шиповника, вслух удивившись плотному, густому запаху дикой розы, и выбрались на пляж. Разуваться не хотелось: было далеко заполночь, и песок успел остыть, напитав себя мельчайшими частичками влаги - сгущался туман. Небо вдали, за островами, горело всеми оттенками розового и казалось светлым, но свет был обманчив - вода в десяти метрах впереди была темной, хоть на небе и не было ни облачка.

Быстро окинув взглядом знакомый с детства пейзаж, друзья двинулись к большому плоскому валуну, выступающему прямо из песка почти до уровня пояса. На протяжении многих лет это было их место. Солнечным днем камень горячий, на нем можно посидеть и обсохнуть после купания, а ночью на нем удобно оставлять одежду, чтобы не бросать ее в песок и не искать затем в темноте пропавшие носки.

У камня ребята остановились, быстро переглянулись и принялись стягивать с себя одежду. Пусть сегодня и не самая теплая ночь, но у них есть одно полотенце на двоих и теплая машина позади. Через минуту, сверкнув голыми задами, они двинулись к воде, но тишину над их головами вдруг разорвал дикий скрежет и вой. Казалось, что пара сотен заведенных бензопил пролетела над водой на бреющем полете, наполнив ревом окрестности. Десятки голосов на разные лады орали, визжали и хрипели: "Ыыыааа!!! Абыр! Абыр! Рра! Гррах!", и самый сильный, самый громкий, голос, почти что срываясь на ультразвук, выводил монотонное "Пиу-пиу-пиу!!!" с такой силой и частотой, что вода покрывалась рябью. Впрочем, звук быстро удалялся, и спустя пару минут, был еле слышен откуда-то из-за горизонта. Лежащие ничком на песке парни медленно подняли прикрытые руками головы, отряхиваясь, поднялись на ноги:
- Вот блин, заразы какие, неймется им ночью! Чего только расшумелись?
- Да ладно тебе, обычные лебеди, ничего особенного. А что шумят - ну собаку, может, задрали. Веселятся. А, давай уже купаться, да поехали ко мне на дачу, чай пить, а то я все пузо на песке отморозил!

И разбежавшись, с визгами и воплями, они весело бултыхнулись в солоноватую балтийскую воду.

---

Ездили в Карелию, на скалы. Проезжали поселок Лупполово. Уверен - всех тех, кто живет за границами поселка, местные называют не иначе как за-лупполовцами.

---

Он был флегматик и немного смегматик.

---

Чудесная метамофоза - был другом, стал френдом. Новый вкус. Почувствуй разницу.

---

Старый анекдот.

Едут, короче, Гена с Чебурашкой на автобусе. И Чебурашка спрашивает:
- Гена, а Гена? А на чем это мы едем?
- На автобусе.

А Чебурашке послышалось "на письке". Ну, едут дальше. Чебурашка спрашивает:
- Гена, Гена, а кто это за рулем?
- Это водитель.

А Чебурашке послышалось "бобёр". Ну, едут дальше. Чебурашка опять спрашивает:
- Гена, Гена, а кто это за окошком?
- Это товарищ милиционер.

А Чебурашке послышалось "товарищ милиписькин". Едут дальше, и Чебурашка спрашивает:
- Гена, а Гена, а что это такое у дороги?
- Это столб.

А ему послышалось "салат". И тут, короче, водитель не справился с управлением, и автобус врезался в столб. Прибежал милиционер, начал ругаться, а Чебурашка такой к нему подходит и говорит: "Товарищ милиписькин, бобёр не виноват - мы ехали на письке и врезались в салат".

---

Детское порно - противозаконно, это и дураку ясно. А вот если я в 15 лет снял себя на видео - в одиночку, с подружкой или с другом, это как, законно или нет? А по достижении мною совершеннолетия я имею право хранить эти видеозаписи? А демонстрировать их непосредственным участникам?

Ведь с одной стороны это порнография с участием несовершеннолетних, а с другой - мой личный видеоархив. Никто ведь не может мне запретить снимать себя на видео. Или может?..

Хм.

---

По крыше гулко барабанил дождь. Поэт Веревочкин, внезапно прекратив царапать пером по бумаге, скомкал исписанный лист и гневно швырнул его на пол, не добавив, впрочем, ни малейшего беспорядка - вся его комната была буквально завалена смятыми и разорванными в клочья страницами: стих никак не шел. Поэт истомился в ожидании музы, и ожидание это явно затягивалось. Был выпит весь кофе, изведены почти все чернила, сломаны два отличных, новых пера - и все без какого-либо результата. А ведь и сроки уже поджимают... Веревочкин нахмурился, привычным движением выдвинул ящик стола и достал небольшой потертый кисет. Размотал завязки, вдохнул полной грудью любимый запах, улыбнулся и, оглядевшись, поднял с пола подходящий клок бумаги. Уверенно и аккуратно начал сворачивать самокрутку, но вдруг замер.

Воздух в комнате стал плотным, почти что осязаемым. По каминной решетке пробежали искры электричества, волосы на предплечьях встали дыбом, хлопнул ставень. В центре комнаты начал быстро сгущаться туман - через несколько секунд он уже не уступал по плотности грозовому облаку. Послышались крики чаек и шум прибоя, в лицо пахнуло морским ветром - смятые бумажки в миг размело по углам, сквозь туман начал пробиваться яркий, слепящий свет. Что-то трескуче щелкнуло, и тумана не стало. Посреди комнаты, сантиметрах в тридцати над полом, парила стройная девушка. Легкое белое платье с коротким рукавом, светлые волосы, сандалии на длинной, до колена, шнуровке. Она улыбалась. Она. Муза.

Веревочкин отбросил ненужную самокрутку, сделал шаг и легко поднял Музу на руки. Заглянул в глаза - глаза были синие и глубокие, как июльское небо, они искрились смехом и манили, и в темных глубинах зрачков находились все рифмы, все строки, все гениальные стихи и песни всех времен - только запомни, только успей записать... Но Веревочкин просто завалил девушку на кровать, задрал подол и начал размеренно трахать - какие, к черту, стихи, когда к тебе по ночам являются эти прекрасные барышни - чистые, прекрасные и никогда не залетающие? Ну а поэму он и сам как-нибудь допишет. Потом. Кровь/любовь, чем не рифма?..

---

Однажды знаменитый итальянский поэт Филиппо Маринетти приехал в Милан. Раньше он в этом городе никогда не бывал и поэтому, быстро заблудившись в маленьких извилистых улочках, обратился за помощью к случайному прохожему. Прохожий оказался человеком недобрым - он медленно и пристально оглядел Филиппо с ног до головы, мелко сплюнул ему под ноги и, пробормотав под нос обидное "фу... туристы", демонстративно удалился прочь.

О том, как Маринетти выбирался из города, история умалчивает. Но словечко ему явно запомнилось. Настолько сильно запомнилось, что новаторский художественный стиль, открытый им вскоре, Филиппо именно так и назвал - футуризм.

---

Однажды мне в почту упало очередное рекламное письмо. Я оторвался от своих дел и отослал ответ с вежливой просьбой больше не беспокоить, но мне тут же пришло еще одно письмо с наглой припиской "Если вам не нравится спам, поставьте себе антиспам-бот". Меня, признаться, порядком уже утомили эти письма, поэтому я решил потратить некоторое время и деньги на то, чтобы вычислить и найти человека, рассылавшего назойливую рекламу.

Когда его, избитого и окровавленного, со ртом, наглухо залепленным скотчем, приволокли на мой катер, выглядел он не очень-то уверенно. Думаю, он уже тогда понимал, чем закончится наша поездка. Но, заметив большое корыто и пятидесятикилограммовый мешок быстрозастывающей ремонтной смеси "Крепс", он дико замычал и засучил ногами, за что тут же получил ботинком под ребра. Что-то хрустнуло, и дальше он стал вести себя гораздо тише.

Когда мы вышли в открытое море, ребята застелили палубу полиэтиленом, быстро развели целое корыто жиденького раствора и вынесли из трюма стул и старый унитаз советского образца, со сколотой, в ржавчине, эмалью и отбитыми краями. Наш герой, будучи усаженным на стул, проявил максимум неуважения, начал дергать и брыкать ногами. Арсен, мой старшенький, вопросительно глянул на меня, и я кивнул в ответ. Сын развернул стул и аккуратно, чтобы не зацепить своих, прострелил виновнику торжества оба колена. Тот задергался, замычал, но ногами больше не сучил - наверное, это и правда было больно: из глаз катились крупные слезы.

Ребята сунули ноги пленника в унитаз и быстро заполнили его раствором до самых краев. Арсен легкими похлопываниями выровнял поверхность, притащил откуда-то пакет с небольшими гайками, и, пока смесь не начала схватываться, аккуратно выложил ими слово "Spammer", точно напротив уходящих в серый цемент голеней. Лицо "спаммера" исказилось, насколько это еще было возможно.

Мы подождали минут пятнадцать, чтобы цемент успел достаточно затвердеть. Ребята курили, я смотрел на накатывающие волны. Красиво, черт побери. Жаль, что так редко удается выбраться в море - дела, заботы, бизнес... но так ли нужно это все? Истина, она здесь, рядом, в метре от палубы, настоящая сила - она вот в этой волне, в миллионах тонн воды, не признающих никаких авторитетов, свобода - это чайки, это ветер, это солоноватые брызги на губах. Море, море, мир бездонный. Надеюсь, ты простишь меня за то, что твое дно будет украшено очередным дурацким "экспонатом" на постаменте.

- Эй, парни, давайте его к краю! - Ты слышишь меня? Кивни, если слышишь. Вот так. Тебе нравятся убийцы? Не нравятся? Ну так вот, если тебе не нравятся убийцы, найми телохранителя, спаммерская мразь! За борт его, ребятки.

... тень, мягко скользнувшая вниз, плеск, да пара кругов на воде. Прости меня, первородная стихия.

- К дому!

---

У меня есть хобби и парочка фобби.

---

... в связи с чем Верховный Суд Российской Федерации приговаривает его к высшей мере поощрения.

---

Решил сегодня качать бицепсы. Покопался в интернете, нашел ссылку, качаю biceps.avi

Завтра - трицепсы и пресс.

---

Церебрально-топографический кретинизм: заплутал в своих трех извилинах.

---

Петр вернулся из Афганистана инвалидом - остался без обеих ног. Многих привезли в цинках, и неясно, что в итоге было лучше. Жизнь стала тяжелая, страшная. Из петли вынули, второй раз не полез, решил задержаться. Да и мать жалко. Таскаться по вагонам метро и жалобно клянчить копеечку принципиально не стал. Работал на дому - специальной машинкой клепал патроны для лампочек - запчасти ящиками приносили к дверям, звонили и уходили. Затаскивай, как можешь. Коляска дрянная, старая, так и не выветрившая запах прежнего владельца. Коляску не любил. Дома передвигался на руках, а на улице почти не бывал - страшно. Иногда плакал - когда сгоревшую лампочку в плафоне поменять не мог или когда книжку с полки не достать было. Жизнь поменялась к худшему, и это уже навсегда.

Один лишь положительный момент был в таком существовании - спал Петр хорошо. Падал на кровать - и засыпал. Без задних ног, что называется.

---

Мой испанский галстук отсидели шпанские мушки

---

Вот коллайдер запустится, и образуется черная дыра, которая пожрет нашу планету.
А об этом еще Летов пел, давно уж. Была такая песенка, "все летит в пизду". Буквальное пророчество.

---

Каждое утро, собираясь на работу, он надевал прекрасный испанский галстук ручной работы.

---

Известно, что порядка 30 процентов человечества подвержены ликантропии, то есть фактически являются оборотнями. По ночам все они - обычные люди, но утром, перед выходом на работу, они трансформируются в иные сущности. По большей части заболеванию подвержены офисные работники и различного рода менеждеры. И надо ли говорить, что трансформируются они преимущественно в огромных, в человеческий рост, амеб, реже - в слизней и совсем редко - в жаб?..

Присмотритесь - оборотни среди нас.

---

Некто opossum очень сильно недолюбливал гопников и боялся ядерной войны. Но если война представлялась ему чем-то далеким и призрачным, то гопники были реальными и очень злыми. По ночам они горланили песни под окнами, били бутылки и дрались. По вечерам приставали к прохожим и отжимали мелочь и мобильники. Они даже блог свой на жж завели, где обменивались ценными и полезными новостями и приемами в области гопничества.

Так жить дальше было невозможно. Нужно было эмигрировать. Но это ведь гопники, от них не скроешься на этой маленькой планете, и тогда внезапно родилась Идея. opossum нашел престижную работу и десять лет вкалывал, как папа Карло. И вот он - обладатель крупной суммы денег, идет в Центр Космического Туризма и покупает путевку на Марс. Далее следуют два года тренировок, год полета в черном, пустом и недружелюбном космосе и опасная посадка. Но все невзгоды преодолены, и вот opossum отвинчивает крышку люка и с надеждой выглядывает из ракеты, обозревая благодать марсианских пустынь. Его нога в тяжелом ботинке с ребристой подошвой печатает первый человеческий след в марсианской пыли, и его тверая рука вбивает в песок новенький цветастый флаг.

И тут...

И тут из-за угла выезжает старый и ржавый научный модуль Феникс и дребезжащим машинным голосом нагло пристает: "Слыш, пацанчик, ты с какой планеты? Чо такой дерский? Отлей машинного масла! Дай радиостанцию погонять!"

---

Формализовал-формализовал неформализуемое, да не выформализировал.