Гель, 50г
Наш институт уже 57 лет занимается физикой времени и пространства. Из них последние 23 года у нас есть реальный рабочий прототип. Да, машина времени, если будет угодно. У нас очень хорошее финансирование, хотя никто особо не знает, откуда. Все работы ведутся в тайне, разрешения на публикацию у нас нет. Зато у нас есть деньги, идеи и время - всё, какое мы только захотим.
Мы ставим массу экспериментов. Всё, что только можно представить; всё, что вы могли читать в книгах и видеть в кино, всё это мы пробовали. И многое другое тоже. Скорее всего, вы не поверите и даже не поймете всего, что мы делали и видели. Мы и сами многого не понимаем.
Но есть одна вещь, один опыт, который (не только для меня, но и для других) вообще за пределами постижимого.
Понимаете, мы пытались спасти художественные произведения. Книги, музыку, картины - те, что так никогда и не были написаны. Моцарту было только 35 лет, когда он умер. Джону Леннону 40. Ван Гогу 37. Сколько всего еще мог бы написать Пушкин. Сколько песен не успел спеть Высоцкий. Да вы сами прекрасно знаете имена тех, кто ушел слишком рано. Томас Вулф... Помните этот рассказ Брэдбери? Вот и мы пытались дать им шанс, которого не дала им история. Мы честно пытались.
Мы извлекали их всех. Десятки человек - да почти пол сотни величайших гениев человечества.
И никто - ни один. НИ ОДИН не написал ничего сверх того, что уже было написано. Мы извлекли Моцарта за три месяца до его смерти. Мы три месяца наблюдали, как он пишет Реквием. Он дошел ровно до того самого места, где смерть прервала его, и не мог более написать ни одной ноты. Ни одной. Вот что страшно.
Мы ставим массу экспериментов. Всё, что только можно представить; всё, что вы могли читать в книгах и видеть в кино, всё это мы пробовали. И многое другое тоже. Скорее всего, вы не поверите и даже не поймете всего, что мы делали и видели. Мы и сами многого не понимаем.
Но есть одна вещь, один опыт, который (не только для меня, но и для других) вообще за пределами постижимого.
Понимаете, мы пытались спасти художественные произведения. Книги, музыку, картины - те, что так никогда и не были написаны. Моцарту было только 35 лет, когда он умер. Джону Леннону 40. Ван Гогу 37. Сколько всего еще мог бы написать Пушкин. Сколько песен не успел спеть Высоцкий. Да вы сами прекрасно знаете имена тех, кто ушел слишком рано. Томас Вулф... Помните этот рассказ Брэдбери? Вот и мы пытались дать им шанс, которого не дала им история. Мы честно пытались.
Мы извлекали их всех. Десятки человек - да почти пол сотни величайших гениев человечества.
И никто - ни один. НИ ОДИН не написал ничего сверх того, что уже было написано. Мы извлекли Моцарта за три месяца до его смерти. Мы три месяца наблюдали, как он пишет Реквием. Он дошел ровно до того самого места, где смерть прервала его, и не мог более написать ни одной ноты. Ни одной. Вот что страшно.